Наша героиня Александра Гольштейн — открытая лесбиянка. Она поделилась с нами своей историей и размышлениями об отношении общества к ЛГБТ.
Я не становилась лесбиянкой. Я ею родилась
Меня иногда спрашивают, как я поняла, что стала лесбиянкой? Важно понимать, что лесбиянками не становятся, а рождаются. Я, представьте себе, никогда не хотела ею быть. Я ею родилась. Не так давно я разбиралась в книжном шкафу и обнаружила свой дневник из пубертатного возраста. Там я жалуюсь сама себе на неразделенную влюбленность в одноклассницу, описываю свои довольно идиотские эротические фантазии на ее счет и восклицаю: «Неужели я лесбиянка?!»
Если вспоминать детские предсексуальные опыты, я всегда выбирала девочек. А учитывая, что все детство я провела в пионерских лагерях, для экспериментов там было настоящее раздолье и нам всем удавалось избегать этапа позиционирования себя как «я — лесбиянка!». Сейчас от этого никуда не деться, потому что власти совершено сознательно выделяют гомосексуалов в отдельный порицаемый лагерь. Зачем? Для чего? Подростки и без того переживают серьезный кризис, весь пубертат — это сплошные страдания на тему «Меня никто не понимает». Становление моей сексуальности пришлось на то время, когда никого не интересовала сексуальная ориентация. Мне повезло. Но как быть тем, кто взрослеет сейчас? Как сказать хотя бы родителям, если и они гомофобы?
У тебя просто мужика хорошего не было!
У меня в жизни был очень тяжелый период: внезапно умер отец. Я была в полном раздрае, и тут появился Олег и окружил меня невероятной заботой и вниманием. Разговаривал со мной, рассказывал что-то смешное, спрашивал, как я, водил по ресторанам, развлекал, выгуливал, подставлял плечо для рыданий. Секса мне тогда не хотелось совершено, о чем я сразу прямо сказала, так что мы начали просто встречаться. А через полгода я уже так привязалась, что ломаться было бы странно. Но меня хватило ненадолго. В итоге я развелась и уехала к своей прежней возлюбленной. На самом деле все это весьма печальная история, но я была очень юна и плохо понимала, что нужно мне и что нужно от меня окружающим.
Но я внутренне свободный человек, я смогла разорвать ненужные мне отношения и вернуться к самой себе в первую очередь. Но я знаю барышень, которые продолжают жить в браке с мужчиной, потому что «так надо». Потому что это нормально. Они несчастны. Глубоко несчастны. Гетеросексуалам нужно представить себя в гомосексуальном браке и подумать, получится ли у них стать счастливыми. Мне не нужен мужик, пусть самый прекрасный в мире. Мне нужна женщина, потому что я — лесбиянка.
Спи с кем хочешь, просто не надо это пропагандировать!
Я преподаватель танцев. Когда я работала в большом и довольно традиционно настроенном коллективе, я придумала юношу Мишу и во всех разговорах типа «а мой-то» рассказывала о нем. На самом деле я жила с девушкой по имени Маша. Я общительный человек, я тоже хочу разговаривать о своей личной жизни, как все. Почему я не могу этого сделать? Но когда мы с Машей-Мишей расстались, мне стало понятно, что таиться мне осточертело. Из той студии я уволилась и стала работать частным образом. Да, я работаю в специфической среде, в которой страшным словом «гомосексуализм» никого не запугаешь. Но до меня доходили слухи, что некая, допустим, Оля не хочет брать у меня уроки, потому что боится, а вдруг я начну к ней приставать. Понимаете? Общество уже демонизировало меня, превратив в сексуальную маньячку. Это настоящее мракобесие, и чем дальше, тем будет хуже. Геев уже путают с педофилами. Лесбиянок — с сексуальными насильниками.
Занимайся в своей кровати чем хочешь, кто вообще тебя притесняет?
И действительно — никто не лезет в мою постель. Но отношения — это не постель. Я не понимаю, почему гетеросексуалы так зациклены на сексе? Секс — это всего лишь часть отношений, совсем крохотная на самом-то деле. Просто представьте себя на месте гея: нельзя прямо сказать, кто твой партнер. Нельзя появиться с партнершей в обществе, не изображая «просто подруг». Нельзя сказать, что вы живете вместе, — нужно придумать, почему. Нельзя проявлять нежность и любовь — не сексуальность, а именно нежность: нельзя взяться за руки, нельзя приобнять любимого человека. Нельзя обсуждать ничего: ни быт, ни отношения, ни какие-то совершенно обычные жизненные ситуации, которые не имеют сексуального подтекста. Гетеросексуальная женщина может сказать: «Купила мужу галстук, очень красивый». Я не могу сказать, что купила своей девушке хорошие духи, — я, оказывается, пропагандирую грязное извращение. Люди, вы в своем уме?
Сейчас ходят слухи о законопроекте об административном наказании за каминг-аут. Мне от этого делается очень неуютно. К несовершеннолетним я не имею никакого отношения и пропаганду среди них сеять не только не хочу, но и не могу. А тут придется вообще замолчать и снова на «а мой-то» придумывать себе воображаемого Мишу? Люди говорят о сексе. И мне странно, что я не могу присоединиться к этому разговору, если у меня не Миша, а Маша. Я законопослушный человек и не хочу нарушать закон, но это значит, что мне придется отказаться от самой себя. Или врать - всю оставшуюся жизнь врать, прикрываясь «Мишей».
Это могут увидеть дети!
Люди говорят: «Я не хочу, чтобы мои дети такими стали». Но это невозможно, геями не становятся, а рождаются. Тогда они говорят: «Я не хочу, чтобы они это видели, это мерзость!» Что именно мерзость? Секс? Но дети и так его не видят — ни гомосексуальный, не гетеросексуальный — во всяком случае, нормально детям это не показывать. И как могут быть мерзкими отношения двух людей, которые друг друга любят? Что тут нужно спрятать от несовершеннолетних?
Мне кажется, современный мир действительно похож на муравейник. И в нем хотят видеть таких рабочих особей — трудись, дорогой, приноси пользу обществу, а пара тебе не положена. По сути, нас лишают прав на личное счастье — мы не можем создать семью, мы не можем воспитывать детей. То есть, де-факто можем, конечно. Я знаю много лесбийских пар, которые живут вместе, вместе воспитывают детей, но они вынуждены лгать: «Это моя подруга», «Вместе дешевле снимать квартиру», - ну и так далее. И если с одной из них что-то случится, вторая не будет иметь никаких прав. Да, есть возможность законно почти приравнять свои права к правам супругов — написать завещание, например. А дети? У них есть две мамы, но биологическая — только одна. А вторая — незаконная. И если с биологической мамой что-то случится, дети отправятся в детский дом. Потому что вторая мама им никто. Общество говорит: «Оградите детей от пропаганды гомосексуализма!» А как насчет того, чтобы оградить их от сиротства?
Я просто хочу быть обычным человеком
Самая моя большая любовь — это работа. Я бешеный трудоголик, и, в общем, прилети ко мне волшебная феечка и спроси: «Кто ты?», я отвечу: «Преподаватель танцев», а не «женщина», «еврейка» или там «лесбиянка». Это самое важное. Когда гетеросексуалов спрашивают, кто они, люди не отвечают: «Я — гетеросексуал». И я не хочу говорить: «Я — лесбиянка». Но я должна сказать это сейчас, потому что иначе гомосексуалы никогда не смогут сказать о себе: «Я — художник», «Я — программист» или «Я — молодая мама». Пора снять с нас клеймо сексуальной ориентации. Потому что ориентация не делает нас ни лучше, ни хуже большинства. Она даже не делает нас другими. По большому-то счету.