Ты думаешь, что желание заниматься неоплачиваемым домашним трудом — наша естественная потребность? На самом деле нет. Журналистка Наталья Абаканович изучила старые подшивки газет и журналов и выяснила, о чем писали в прошлом веке: мужчинам — саморазвитие, хобби и профессиональный рост; женщинам — домашнее хозяйство.
Люблю старые газетные подшивки и журналы. Любила старые советские, теперь вот с наслаждением листаю швейцарские. Какие фотографии, какие репортажи и интервью! Превосходно иллюстрированные разделы мужских хобби. Удочки, ружья, гоночные автомобили. Удивительно, как вроде бы новомодная теория условных «десяти тысяч часов» (впрочем, уже опровергнутая) была тут популярна еще в пятидесятые годы.
Наталья Абаканович
Например: даже крестьянин может стать неплохим автомехаником (и получить доходную специальность), если будет посвящать изучению автомобиля не менее пяти часов в неделю в течение трех лет. И поэтапные курсы, публиковавшиеся в соответствующем разделе журнала – такое вот дистанционное обучение середины прошлого века.
Обязательные дамские страницы. Или целые дамские журналы. Ну конечно, сто и один способ стать красивой? Посмотрим: немного про кремы и чудо-шампуни, еще меньше косметики и под каждым абзацем — стиральные порошки, чистящие средства, отбеливатели, приправы, кухонная утварь. Обязательный небольшой раздел международных и отечественных новостей, но основное — это выкройки, рецепты, советы по ведению домашнего хозяйства. Ах да, еще реклама средств от отеков, вздувшихся вен, мешков под глазами, «нервной» бессонницы и потрескавшихся рук. В журналах для праздных швейцарских домохозяек темы хобби не было совсем. Если не считать рекламы ароматических бомбочек для ванны.
Листаю подшивки, отматывая историю то вперед, то назад. Содержание женских журналов остается неизменным, меняются лишь фасоны модных выкроек и названия чистящих средств. Мир раскалывался и соединялся наново, менялись правительства, создавались новые экономические модели, а женщинам предлагали осваивать новые кухонные плиты и стиральные машины — вот и все приметы прогресса. В 1897-м, в 1920-м, в 1945-м и 1963-м. Даже стилистика заметок и статей в этих журналах неизменна и до того узнаваема, что, если бы не немецкий язык, я бы приняла эти журналы за улучшенное издание советских «Работницы» или «Крестьянки». Это другая реальность — точнее, еще одна, параллельная: есть мир свершений и развития, а есть мир плиты, детских вязаных чепчиков и мыльной пены, и этот мир — женский.
Опровергнутое правило десяти тысяч часов не отменяет главного: освоить новую профессию или область знаний можно при наличии свободного, только этому изучению отведенного времени. По-ломоносовски идти за рыбным обозом к гениальности могут единицы в столетие; миллионам же обычных людей для получения и усвоения обычного прикладного знания необходимы специально выделенные для этого ресурсы. Ресурсы времени, сил, внимания, возможности непрерываемо концентрироваться, обдумывать, практиковаться, ошибаться, анализировать ошибку и снова делать. Не десять тысяч часов — так двенадцать, не двенадцать — так восемь. Но эти тысячи часов должны быть.
Знаете, сколько часов своей жизни среднестатистическая, например, финская домохозяйка начала ХХ века тратила на мытье и вытирание посуды? 30 450 часов.
В 30-х годах Ассоциация повышения эффективности труда Финляндии провела масштабное исследование неоплачиваемого труда финских домохозяйств. Организовала и возглавила это исследование ученая Майю Гебхард, с юности интересовавшаяся изучением «невидимых» экономических сил. Тридцать тысяч четыреста пятьдесят часов за мытьем и вытиранием посуды!
Во время ВОВ 51% промышленных рабочих Финляндии составляли женщины, однако и тогда посуду за них никто не мыл, как не мыл полы, не стирал и не шил детские рубашки и постельное белье. Не готовил еду, не обмывал младенцев и стариков. Понятие «вторая домашняя смена» — совсем не новая феминистическая придумка. Колоссальный объем домашнего неоплачиваемого труда, его вклад в национальную экономику и в целом в экономическую безопасность государства, умели считать еще в позапрошлом веке. Никто, правда, не пытался снять с этого труда традиционную гендерную привязку. Даже Майю Гебхард, на цифрах показавшая масштаб работы домохозяек, понимала, что снизить огромную нагрузку непрерывного труда путем равного его распределения на обоих супругов не удастся. Мужчины не будут мыть полы и посуду, не станут готовить на всех еду, пеленать своих детей, подносить судно собственным немощным родителям. Даже если с рабочей смены вернутся они оба, к плите и лохани встанет жена.
После воины Гебхард разработала и внедрила в массовое производство сушильный шкаф — помните, в советских кухонных гарнитурах тоже был такой? Шкаф с решеткой для стекания воды с вымытой посуды? Это новшество тогда позволило вдвое сократить те самые 30 тысяч часов. 15 тысяч часов на вытирание посуды насухо и складывание ее в буфет... Как там говорят: «Женщины — умственные середнячки; среди мужчин больше идиотов, но больше и гениев»? Если брать на веру это утверждение, то надо же как по-разному распоряжаются свободными тридцатью тысячами часов мужчины, если при таких ресурсах умудряются кокетливо относить себя к идиотам, а гениев по-прежнему единицы...
Кстати, Майю Гебхард не получала патента на свою разработку (входящую ныне в 100 величайших финских изобретений). Ну-ка, посмотрим. Модели сушильного шкафа трижды патентовались в США: в 1890 (Robina Wood), в 1928 (Angiolina Scheuermann) и в 1932 (Louise R. Krause) годах. Ни один из патентов тогда не удалось внедрить в американское производство. Может, изобретательницы не смогли убедительно продать свои патенты, а может, разгадка в другом. Когда-то давно в английской книге по домоводству я встретила фразу, которую запомнила почти дословно: «Хорошая хозяйка никогда не оставит посуду сохнуть на столе, где летают мухи и может завестись плесень, а незамедлительно вытрет ее чистым полотенцем, начистит до блеска приборы и бокалы, и протрет котлы и сковородки. Нерадивая хозяйка хуже мух и плесени»... Похоже, дело в этом. Производители не собирались потакать нерадивым хозяйкам. Сохнущая сама по себе посуда — это плевок в сторону традиционных ценностей (и лишние пятнадцать тысяч часов у женщин).
<"